Глава 10. Бендер Чарак

Рыбалка в Бендер Чарак

Из Кешм я вернулся в Бенде́р Абба́с и стал изучать возможности добраться до острова Киш. Путеводитель LP предлагал два варианта. Можно было добраться до Бенде́р Ле́нге (Банда́р э Ле́нге) в 250 км от Бенде́р Абба́са, оттуда регулярно отправляются паромы на остров Киш за $14 в одну сторону. Другой возможностью было ехать от Бенде́р Ле́нге ещё 90 км, чтобы попасть в Бенде́р Чара́к (Банда́р э Чара́к), и оттуда уплыть на простой лодке за $4.

Поскольку я ехал автостопом, то не платил за дорогу, и меня мало волновало то, что Бенде́р Чара́к находится на 90 км дальше, главное – что можно было сэкономить деньги на пароме, воспользовавшись лодкой. До выезда из Бендер Аббаса меня подвез Дание́ль, и уже через полминуты я ехал в попутной машине до Бендер Ленге.
Я вышел на перекрестке и не знал, в какую сторону идти. Поскольку людей на улице не было, я зашел в автосервис рядом и спросил рабочего, как добраться до Бенде́р Чара́к. Он попросил подождать и вернулся с ключами от машины, сказав, что отвезет меня до терминала. Я был очень удивлен и обрадован его заботой обо мне.
От терминала я прошёл пешком через стоянку савари́, и очень скоро оказался на выезде из города. Открытой ладонью я остановил машину, водители которой ехали в Буши́р (перс. Буше́р) на работу. Им предстояла длинная дорога в 900 км, они были очень рады попутчику и предлагали ехать к ним домой, где у каждого в саду растут финиковые пальмы. Вообще, Буши́р хорошо известен своими финиками и ратта́б (недозревшие финики, которые едят как самостоятельное блюдо, подробнее в статье про Бам). Я часто думаю о том, как сложилось бы моё путешествие, если бы я поехал в Бушир. Возможно, там бы меня ждали не менее увлекательные приключения, но тогда я бы не познакомился с гостеприимной семьей из Бендер Чарак, не ловил с ними рыбу, не ел крабов, и не уехал бы гидростопом на остров Киш.

Я не стал менять свои планы и вышел у поворота в Бендер Чарак. Чтобы доехать до самой деревни, нужно было преодолеть еще около 10 км. Я уже приготовился к тому, что на этом месте придется долго простоять, как уже через минуту рядом со мной остановилась машина. Молодые ребята, согласившиеся подвезти меня, возвращались домой в Бендер Чарак. С первой же минуты разговора мы стали шутить и смеяться, отчего я сразу определил их как «своих». Вспоминая наши диалоги, мне кажется, что они разговаривали на моём родном языке  – настолько легко было с ними общаться. Однако на самом деле разговаривали мы только на фарси. Я объяснил им, что еду к причалу, чтобы взять лодку и поехать на о. Киш.
- Но у нас нет лодок, на остров можно уплыть только из Бандар э Лэнге! Тебе нужно вернуться обратно, - ответил парень, которого звали Ягху́б.
- Как же так? – ответил я, – в моей книге написано, что отсюда можно уплыть на дешевой лодке всего за $4!
- Гха́йегх нист! Кхатарна́к э (лодки нет, опасно), - ответил тот, что постарше и объяснил, - Лодки давно запретили, когда выпущена твоя книга?
- Сэ саль гозаштэ́ (три года назад), - ответил я, теперь уже отчетливо понимая, что они знают, о чём говорят, и на лодке уплыть не удастся.
- Поедем к нам домой, покушаем, а потом решим, что делать, - предложил Ягху́б.

Общаясь с местным населением, я заметил странную особенность. Если у меня была совместимость с человеком, так сказать устанавливался контакт, и человек мне нравился, то очень скоро он начинал говорить, что я хорошо разговариваю на фарси, рассказывать мне шутки и истории, дополняя разговоры жестами, потому что на самом деле я почти ничего не понимал. Обычно такой человек спрашивал простые вещи: «Как зовут, сколько лет, кто по профессии, холост или женат, верю ли в Бога, нравится ли мне Иран». Эти вопросы мне задавали так часто, что я от лени выучил наизусть все ответы на фарси, чтобы не объясняться жестами.
Но когда контакт установлен не был, водитель почти сразу говорил мне, что я ничего не понимаю в фарси, и оттого становился угрюмым и молчал на протяжении всей дороги.
Был еще третий, продвинутый психотип. Этот водитель начинал задавать мне такие вопросы, что было не только сложно ответить на фарси (половину слов я не знал): «Сколько людей проживает в Беларуси? Кто в вашей стране президент? Какая у вас столица? Какие цены? Какие у вас зарплаты?», но и сформулировать сам ответ, например: «Чем отличается православие от католицизма?». Чтобы ответить на такие вопросы приходилось много показывать жестами, рисовать картинки и долго листать разговорник, выискивая переводы нужных слов.

Мы заехали в деревню и остановились у дома, который был обнесен высокой глиняной стеной. Я остался ждать на улице, и скоро ко мне вышел отец и пригласил домой. Как гостю для меня отвели комнату с кроватью и мебелью, стола не было. Отец ушел за обедом, а я вышел во двор помыть руки. В другой половине дома открылась дверь, и оттуда вышла женщина в платке и плаще, наверное, хозяйка, она собиралась развесить белье сушиться, но увидев меня, спрятала лицо и быстро убежала, даже не успев поздороваться. Хозяйку дома я больше так и не увидел. Из комнаты, где, по моему мнению, находилась кухня, вернулись Ягху́б с братом Джава́дом со скатертью и тарелками с едой.
- Маахи́ («а» – долгое, рыба), - пояснил Джава́д, предложив мне рыбу в соусе.
Другое традиционное блюдо было «ратта́б ва ду́гх» (ратта́б или фи́ники с йогуртом) - перед тем, как съесть финик, его обмакивают в йогурт. Я усовершенствовал это блюдо и придумал накладывать финик и йогурт на тонкий лаваш, и закручивать его наподобие наших блинов, чем сильно удивил иранцев. Мне рассказали, что их отец Алипу́р - рыбак, раз в четыре-шесть месяцев он ходит в плавание на торговом корабле в ОАЭ, куда они везут финики, растительное масло и рыбу.

Справка. Ратта́б – недозревшие финики (предпоследняя стадия созревания), твердые и немного вяжущие на вкус, по цвету от желтых до ярко красных. В исламский странах традиционно после захода солнца в Рамазан первым блюдом подают финики с йогуртом или молоком.

- Три раза в неделю я плаваю на своей лодке в море, где ловлю рыбку, - добавил Алипу́р, - отплываю на вёслах недалеко от берега, затем бросаю в воду сеть и через несколько часов возвращаюсь домой. Перед тем, как идти на рынок, я достаю из сети рыбу и сортирую её, а также складываю в холодильник случайно пойманных крабов. Рыбу я продаю за $4-6/кг, а крабов мы почти не едим.
Мне пришлось выучить несколько слов из фарси, связанных с рыбалкой: гхайе́гх (лодка), тур (сеть), кхарча́нг (краб).
- Эмша́б махи́ гэрефти́м, микха́ и? (сегодня вечером едем ловить рыбу, хочешь с нами?), - спросил Алипу́р.
- Микха́м (хочу), - ответил я.
Джава́д принёс большую вазу с фруктами и поставил её около меня:
- Хэндунэ́, кхарбозэ́, бэкхо́р! (арбуз, дыня, кушай)
Когда мы пообедали, грязную посуду отнесли в другую часть дома. Затем стали собираться на рыбалку, отец вынул из холодильника несколько небольших рыбёшек для ловли на живца, а также зашел в магазин, чтобы купить крючки, которые были размером не меньше, чем с большой палец. До моря мы ехали около двадцати минут на мотоциклах.









Технология ловли рыбы была очень проста. Наживку нужно разрезать наполовину, взять ту часть, которая с головой, продеть её насквозь крючком за жабры, потом раскрутить «вертолётиком» и забросить как можно дальше. Леска выполняет здесь одновременно роль удочки и поплавка, поэтому её необходимо удерживать на весу указательным и большим пальцами одной рукой. По её натяжению можно понять, когда рыба начнёт водить наживку, и когда нужно подсекать.
Алипу́р провел короткий инструктаж, и уже через несколько минут словил рыбу величиной с полторы ладони, и продолжал вытягивать улов с периодичность 8-10 минут на протяжении часа, пока не зашло солнце, Джава́д также не уступал отцу по количеству пойманной рыбы. Мне повезло лишь один раз, в большинстве случаев мне было сложно понять, когда подсекать, и мою наживку либо просто съедали, либо рыба срывалась с крючка.
Мне нравилась рыбалка, но больше всего мне нравились люди, с которыми ещё утром я не был знаком, а уже вечером благодаря автостопу, я находился рядом с ними и чувствовал, насколько близкими они стали для меня. Мне кажется, в тот день, сидя на камне с леской в руках в ожидании рыбы, я был по-настоящему счастлив.















После рыбалки мы решили искупаться. Было темно, и Джава́д шёл впереди, освещая дно фонариком. Вода была горячая, а под ногами чувствовался мелкий песок. На дне недалеко от себя я увидел плоскую рыбу, напоминавшую ската, и обратил на неё внимание своих друзей, чем очень их обеспокоил. «Кхейли кхатарнак э (очень опасно)», - сказал Алипу́р, и мы медленно вышли из воды, а затем пересели на мотоциклы и отправились домой.

На следующий день мы видели, как недалеко от нас ловили рыбу на аналогичную наживку, но когда улов стали тянуть три человека, я не выдержал и прибежал на место событий с фотоаппаратом. Двое держали нечто барахтавшееся в воде за передние жабры, а третий тянул леску с крючком. На пляж выволокли огромного ската-хвостокола - рыбу, которую мы видели ночью. Охотились ли рыбаки на него специально или случайно получилось, что он схватил наживку, и что теперь они собирались с ним делать, выяснить мне не удалось.

Справка. Таких скатов называют хвостоколы из-за их ядовитых шипов на хвосте. Хотя эти морские обитатели не нападают первыми, можно с легкостью стать жертвой, просто наступив на ската, который окунулся в песок. Кожа скатов долговечна и имеет необычную фактуру, применяется в кожевенной промышленности, а крылья считаются во многих кухнях деликатесом.







Мы отдали часть нашего улова хозяйке, а оставшуюся рыбу положили в холодильник, где я случайно заметил крабов. И хотя они уже давно не были живые, да и клешни были оторваны, я почему-то боялся брать их в руки. Заметив мою заинтересованность, Алипу́р предложил сварить их, пока готовился ужин. Мы переложили их в огромную кастрюлю, предварительно добавив в воду соль и неизвестные мне пучки зелени. Чтобы съесть сваренного краба, нужно крепко взять его в одну руку и другой открутить верхний панцирь как пробку от бутылки, затем вычистить внутренности, после этого можно будет достать самую мясистую и вкусную часть краба у основания ног. Мои иранские друзья почему-то кушали только эту часть, отправляя остатки краба в мусорное ведро. На мой взгляд, так поступать с деликатесом было просто непростительно, поэтому я показал, что в ногах у краба тоже находится мясо, и оно очень вкусное. Алипу́р засмеялся и махнул рукой, мол, мяса там так мало, что даже не хочется возиться.






Английский язык с иранским акцентом

Тем же вечером Джава́д отвёз меня в частную школу английского языка по приглашению учителя Исаа́ка. Узнав, что в Бенде́р Чарак приехал иностранец, он очень просил меня побыть на его уроке. Я неоднократно наблюдал, что в Иране большинство учителей иностранных языков никогда не бывали в тех странах, язык которых они преподавали. Так же как учитель французского из Кешм-тауна с шестилетним стажем преподавания ни разу не был во Франции, а преподаватель английского в университете Кермана никогда не посещал Англию, так и Исаа́к из Бенде́р Аббаса, никогда в своей жизни даже не разговаривал с иностранцем. Видимо, из-за политических санкций для Ирана не были предусмотрены программы обмена и повышения квалификации в зарубежных странах. В свою очередь ученики школы, хотя исправно платили деньги за обучение иностранному языку, всегда с грустью признавались, что вряд ли когда-нибудь им удастся попасть за границу, чтобы использовать свои знания, и оттого многие учились без должного прилежания.

Моё появление на уроке вызвало заметное оживление среди учеников. Они наперебой стали спрашивать меня, лихорадочно вспоминая слова прежде не нужного иностранного языка. Первый вопрос звучал традиционно: «Почему я выбрал для своих путешествий именно Иран?» Немного утомившись отвечать на этот вопрос, который мне задавал буквально каждый встречный, я решил пошутить и сказал: «Я хотел поехать в действительно опасную страну, и поэтому выбрал в Иран. И сейчас я расстроен, потому что здесь очень безопасно, здесь нет террористов, нет войны, люди очень добрые и гостеприимные, и мне здесь очень нравится». Сначала меня слушали настороженно, но при словах «мне здесь очень нравится» стали кивать и улыбаться, так мы и подружились.




«Наука победит» или почему я отказался от $50

Со школы мы приехали домой, где нас уже ждал ужин. Я рассказал о своих приключениях и о том, что передвигаюсь бесплатно на попутных машинах, а также наглядно продемонстрировал своё путешествие на карте, начертив маршрут в Бенде́р Чара́к из Беларуси через Россию, Грузию, Азербайджан и весь Иран, при этом я с гордостью отметил, что потратил на рейсовый транспорт всего $60 (из них $50 на поезд Москва-Волгоград и $10 на автобус Астара-Тегеран).

Описанием такого странного способа путешествия - ведь по мнению иранцев бесплатно ездят только бедные люди - я, сам того не желая, убедил своих друзей, что перед ними мягко говоря небогатый путешественник, который к тому же очень нуждается в деньгах. Вечером, когда я уже лёг спать, в комнату зашел Алипу́р, сел на кровать рядом со мной и сказал: «Киш, кхе́йли геру́н э. Гхаза́, хоте́ль, такси́ - зия́д пуль (Киш, очень дорого, еда, гостиницы, такси –много денег)», а затем положил на подушку купюру в 500 000 риалов ($50).
Я сильно растерялся, потому что не просил денег, к тому же внезапно вспомнил, что его предложение могло быть «та́ароф», тогда по правилам приличия нужно обязательно отказываться несколько раз, чтобы тот, кто предлагает услугу, сам имел возможность взять назад своё предложение. Поэтому я ответил, что деньги мне не нужны, так как вместо отеля я буду жить у друга в гостях и не собираюсь ездить на такси и ходить в рестораны. Алипу́р забрал деньги, пожелал мне спокойной ночи и ушёл, но мне показалось, что он был расстроен моим ответом.

Мысленно прокрутив диалог ещё раз, я понял, что мой отказ вполне мог задеть его чувства - ведь предложение денег с его стороны было жестом доброй воли, когда ему как хозяину было просто необходимо помочь мне. Тогда я решил, что завтра перед отъездом попрошу Алипу́ра дать мне деньги, которые он предлагал накануне вечером, но по возвращению с острова верну их ему, мотивировав это тем, что они мне не понадобились. Таким образом, обратившись к нему за деньгами, я признаю, что нуждаюсь в его помощи, и он как хозяин окажет мне услугу, которая будет для него являться возможностью выразить своё уважение ко мне как к гостю. Интересно, как он удивится, когда я верну ему деньги обратно после поездки на остров, специально заехав на обратном пути к нему домой.

Рано утром я подошёл к Алипу́ру и сказал, что он был прав насчёт высоких цен на еду и такси, и поэтому я решил попросить у него деньги. Как я и предполагал, он очень обрадовался моей просьбе и тут же достал из-под ковра те самые 500 000 риалов, от которых я вчера отказывался.  Забегая вперёд, я хочу упомянуть, что через четыре дня я вернулся с острова Киш к ним домой в Бенде́р Чара́к.
Жена со старшим сыном уехали на несколько недель в Бенде́р Абба́с, поэтому Алипу́р сказал мне что-то вроде: «Жена уехала, дом пустой, живи, сколько хочешь, мне будет очень приятно». Я поблагодарил его за гостеприимство, рассказал про путешествие на остров… и вернул деньги. Алипу́р был очень удивлен и сначала не хотел брать деньги, но я настаивал, аргументируя тем, что жил у друга, а не в гостинице, вместо такси ездил на автобусах, и к тому же мы вместе с другом готовили еду на кухне и не ходили в дорогие рестораны. Некоторое время он ещё продолжал стоять, сжимая в руке деньги, но потом улыбнулся и похлопал по плечу.
На следующий день, когда я уезжал, то стал свидетелем другой иранской традиции – дарить другу другу подарки на прощание. Джава́д презентовал мне красивый набор ручек, а я подписал и подарил им открытку с символикой Беларуси. Алипур крепко обнял меня и, похлопав по плечу, протянул мне 300 000 риалов ($30), но теперь у меня не было возможности отказаться, деньги он насильно засунул мне в карман.
- Кхе́йли, кхе́йли мотшаке́рам (большое, большое спасибо), - отвечал я, принимая подарки и немного краснея от такой заботы.

Я знаю, что если деньги закончатся во время путешествия, как у меня это произошло в Иране, то всё необходимое другие люди с радостью отдадут Вам бесплатно. В этом для меня и заключается суть лозунга Академии Вольных Путешествий «Наука Победит» - «знать, что окружающий мир изобилен и добр, знать, что в любом городе можно найти питание и ночлег, что в любом городе и в любой стране мира тебя встретят хорошо». И когда гостеприимные хозяева предоставляют свой дом для проживания, готовят и вкусно кормят, возят по городу, то брать у них деньги в этом случае явно будет лишним, даже когда желательно иметь их в кармане больше.




Гидростопом на остров Киш.

За день до отплытия на остров за ужином я рассказал своим иранским друзьям, что приехал в Бенде́р Чара́к, чтобы сэкономить на пароме, воспользовавшись частной дешёвой лодкой за $4. Однако новый закон запрещал перевозить людей в открытых лодках, и теперь из порта в Бенде́р Чара́к на остров ходили только паромы за $12, что было всего на $2 меньше, чем из Бенде́р Ле́нге. Отец семейства Алипу́р, внимательно выслушав меня, сказал, что сам часто плавает на корабле в Арабские Эмираты, и, наверняка, знает капитана парома, который отправится следующим утром на остров Киш. Он обещал позвонить капитану и попросить его подвезти меня бесплатно.

Меня разбудили рано утром, чтобы отвезти в порт. Алипу́р, как и обещал, созвонился с капитаном, который оказался его другом, и тот согласился предоставить для меня бесплатное место. У пирса стоял небольшой паром, капитан проверил мою визу на паспорте и сказал проходить, не взяв денег. Постепенно паром оказался полностью заполнен пассажирами, так что перед отплытием свободного места не оставалось, кондиционеры не справлялись, и в закрытой кабине быстро стало жарко и влажно. Через час мы приплыли на остров Киш, где меня встретил Хади́ Лари́.